Щемит сердце от воспоминаний
Каждую весну, на Радуницу, бываю на своей малой родине, чтобы поклониться предкам и родным местам. О моей встрече с заросшим, до боли знакомым подворьем знает только сам Бог. Сердце выстукивает всё, что видишь, слышишь, чувствуешь. Носить в себе всё это — и трудно, и грешно. Возникает необъяснимая душевная потребность поделиться своими переживаниями, мыслями с читателями газеты и моими земляками, что поселились в г. Ветке после отселения. Их с каждым годом становится всё меньше и меньше…
Прочитав мои строчки, может, кто-то захочет бросить все ежедневные заботы и навестить то место, где закопана пуповина, навестить своих родных и близких. Не забывайте о них! Помните свой родительский причал, где по ночам над колыбелью пела песенки мама.
С 1990 года в Покалюбичах после отселения со Старого Закружья последние годы своей жизни со мной рядом провели отец с матерью. Здесь, на покалюбичской земле, обрели они вечный покой. Здесь родились мои внуки: Алина, Артур и Данила. В самый наитруднейший период моей жизни Покалюбичи дали мне всё, что человеку нужно для нормальной жизни: кров, работу воспитателя в детском саду, уважение односельчан, с которыми срослась и душой, и сердцем. Уже давно на заслуженном отдыхе, но не чувствую себя забытой, одинокой. На всех мероприятиях любого масштаба — среди жителей села, да ещё в качестве Почётного гражданина сельского Совета. Это дорогого стоит!
Но так уже устроен человек, где бы он ни был и кем бы ни был, всегда тянет туда, где родился, на ту земельку, что помнят его босые, детские ноги. И мне вновь снится милая деревня, родительский дом и мамина вишня под окном. Вместе с мамой ласково провожала нас вишня в путь-дорогу, трепетно и нежно встречала у калитки, низко-низко наклонив к рукам ветви с гроздьями спелых вишен.
До сих пор ощущаю запах парного молока в выжаренном в русской печи кувшине. Подоив корову, процедив молоко, мама осторожными шагами спешила к моей кровати с таким вот кувшинчиком. Не открывая глаз, взахлёб выпивала всё его содержимое. Сладкие мгновения детства, вернуть бы всё вспять!
Июнь, 1964 год. Выпускница. В руках аттестат зрелости. С чего начинать, куда податься? У порога дома в нерешительности остановилась. Мама с тревогой спросила: “Ты куда это собралась, дочка?” Растерялась тогда, не знала, что ответить. Только сейчас, через 50 лет, я бы точно знала, что ответить и что сказать маме. Упала бы на колени и просила бы об одном: “Мамочка, не спеши отпускать меня из детства!”
Во сне и мыслях являются ко мне мои школьные подружки. Слышится их озорной смех. Помню, льёт дождь. Сильная гроза. Освещает так, что слепнешь. А мы с Марийкой Васиной спешим по лужам босиком за кобылой Машкой. Нам ни по чём ни гром, ни молния. Обратно мчимся галопом. Я впереди, держу за уздечку, подружка — за меня. Знаменитые закружские пески. Вдруг Машка спотыкается — мы через голову падаем в песок. Очухавшись, смотрим на неё, а кобыла, упав на колени, виновато поглядывает на нас, моргая своими огромными глазищами.
А вот я уже студентка. Долгожданные каникулы. Радостно было пройтись вдоль всей главной улицы Закружья — улицы Крупской. Знакомые с малолетства дома, ставни на окнах, герань на подоконниках, в резных палисадах — сирень, лилия… Прополов свои грядки, отдыхают на скамейках старушки. Вдруг слышу: “Ты чья, детка?” С гордостью отвечаю: “Миколочкова Валя”. Так величали закружцы моего отца — Миколочкой — и за трудолюбие, и отзывчивость на просьбы вдов-старушек.
Порой во сне является уже брошенная деревня в том 1990 году. Дикий ветер на за-снеженных дворах, не скрипят двери в коридорах, ни в одном окне не вспыхивает свет, не видно дыма из печных труб. И ни одной человеческой души.
…И голодная собачка не может дождаться своих хозяев. Ей, бедняжке, невдомёк, что случилось, какие дозы ей уготованы. Она до конца выполнит свой долг… Такая тишина страшней самых страшных сказок.
Перед тем, как взяться за перо, заново перечитала свою повесть “Была вёска…”, фрагменты которой печатались в “Голасе Веткаўшчыны” 5 лет назад, в 20-ю годовщину Чернобыльской аварии. Тогда в её содержание старалась вложить всю свою суть, всё, на что была способна. Возможно, теперь я бы и не смогла воспроизвести так ярко, в деталях события 40-летней давности. В который раз думаю: как же мы должны успеть расспросить обо всём наших старших родственников, какими ж мы должны быть любо-знательными ко всему, что было вчера! Только знание вчерашнего и правильно пережитое сегодня дают надежду на завтрашнее. Тогда и жизнь приобретает крылья.
Читая, переживала заново те события, а что-то горячее подкатывалось под сердце, и непрошенная слеза скатывалась на газетные строчки. Не хотелось осознавать, верить, что многих героев моей повести нет в живых.
Нет дядьки Масла (Василия Ермакова) и его жены — Устиньи Ивановны, бессменного нашего секретаря сельсовета. Со всеми почестями похоронены на Ветковском кладбище. На новом месте жительства, в Зябровке Гомельского района, похоронены Елена Терентьевна, заслуженная учительница начальных классов, и её муж Михаил. Долгую жизнь прожил директор Старозакружской начальной школы Иван Наумович Мирошников. Похоронен в Добруше. В сентябре 2009 года в возрасте 86 лет не стало моей первой учительницы Елены Сергеевны Воривода. Похоронена в д. Малые Автюки Калинковичского района, где она долгое время учительствовала после отъезда из Закружья.
Всего на год пережил свою мать её сын Трофим. Троня, как его ласково называли односельчане, — моя детская любовь. Им обоим посвящены мои многие стихи. Не стало Трофима 3 августа 2010 года, в день годовщины моей свадьбы. После службы в рядах Советской Армии, до выхода на заслуженный отдых трудился в уголовном розыске. Работа, связанная с постоянным риском, подорвала здоровье такого удивительного доброго человека, каким был Трофим Воривода.
Коварная болезнь не пощадила моего лучшего школьного друга, любимца нашего класса — Котикова Володю, или просто — Вовы Котика.
28 мая 2007 года здесь в Гомеле, в доме сестры Людмилы, он среди родных и близких отмечал юбилей — 60 лет. На фото — полный сил и жизненной энергии, солидный, прямо не узнать — уже Владимир Петрович, танцует и поёт. А ровно через год, в 2008 году, перестало биться сердце этого неугомонного, весёлого человека. Командир народного ополчения в Приднестровье, он с честью выполнил свой воинский долг. Поэтому со всеми воинскими почестями похоронили жители Тирасполя нашего земляка, полковника Владимира Петровича Котикова, на аллее Славы.
Ушёл из жизни в солидном возрасте и наш колхозный председатель Паруков Павел Петрович. В моей памяти, это порядочный, интеллигентный, знающий своё дело человек. Ему моя особенная благодарность. Согласился быть фотографом в день моего торжественного бракосочетания. Тогда редко у кого были фотоаппараты. Благодаря ему остались фотоснимки, на которых с любовью и нежностью узнаю знакомые и родные лица.
Вечная память им всем, ушедшим от нас в мир иной! Я — оптимист по натуре. Верю, что когда-нибудь исчезнет эта радиация, возродится наша деревня и прилетят аисты… А наши потомки обязательно напишут уже о Новом Закружье.
Р.S. Уже приготовила письмо для газеты, вложила в конверт, как раздался телефонный звонок из Ветки. После тяжёлой и продолжительной болезни на 80-м году жизни умер бессменный завгар, ответственный механик по трудоёмким процессам нашего колхоза “40 лет Октября” вплоть до самого отселения, герой моей повести — Иван Кириллович Кужельный (Иван Кир). Совсем немножко не дожил до 60-летнего юбилея своей свадьбы с одной единственной и неповторимой, лучшей певуньей села — Прасковьей Сергеевной. Семья исполнила последнюю волю покойного: похоронили в родной, уже бывшей деревне Старое Закружье, там, где вечным сном спят его предки.
Выражаю через газету, которую с нетерпением ждали в этой семье, соболезнования родным и близким Ивана Кирилловича от всех земляков-закружцев.
С любовью ко всем жителям Ветковского района, Валентина Николаевна Листопадова,
бывшая жительница д. Старое Закружье.