В редакцию нередко приходят письма от уроженцев Ветковщины, которые уже много лет живут за пределами района, все эти годы помнят о малой родине, скучают по землякам, интересуются делами и успехами ветковчан, но не могут по различным семейным причинам или в силу дальнего расстояния посетить наш район. Эти люди часто хотят поделиться с теми, которых знают и любят, своими воспоминаниями о родном крае или стихами о родной земле.
Вот и в начале нового года мы получили письмо от минчанина Василия Ивановича Войтенкова. Оказалось, что он, уроженец Больших Немков, живя в столице, регулярно читает нашу газету, встречая на её страницах имена и рассказы о тех, с кем хорошо знаком. Его письмо и рассказ в нём о себе были настолько содержательными, что мы решили пересказать написанное на страницах районки. Не вмешиваясь в приведённые факты, сохранив в материале авторский стиль и подачу от первого лица.
Когда фашисты пришли в нашу деревню, мне было 5 лет. Кое-что осталось в памяти о событиях тех дней… Помню, как фашисты выгнали всех нас из хат и разместились в них сами. Мы ютились с соседями в общей землянке. Помню, как однажды немцы разрешили зайти в наш дом, где разместилась солдатская кухня, за необходимыми вещами: бабушка вела меня за руку, но я зацепил и разлил что-то жидкое на кухне. Немец стал меня бить прикладом от винтовки, но бабушка отстояла. Прожили немцы в деревне одну неделю и ушли.
В годы войны жили мы крайне бедно — кушать было нечего, одеть тоже. В 1945 году мне кто-то дал недоношенные лапти и шапку погибшего солдата, пробитую пулей. В этой одёжке переростком я пошёл в школу. Точнее, настоящей школы в деревне не было, да и учителей тоже. Занимались в людских хатах, куда жители по доброте своей пускали для учёбы местную ребятню. Четыре класса я окончил в хатах. Всех своих учителей помню с 1-го по 10-й класс (в живых из них сегодня никого не осталось). Все школьные годы был старостой класса, а в 9-м и 10-м дополнительно избирался секретарём комсомольской организации Казацко-Болсунской средней школы.
Страшный голод пришлось пережить в 1947 году: до весны как-то выжили, а потом по полю собирали гнилую картошку; за день я находил 3–4 штуки, это был завтрак, обед и ужин. Потом появились щавель и одуванчики. Хорошо помню, как плакал рядом с матерью и говорил, что не доживу, пока в саду что-то вырастет. Многие жители деревни уходили из жизни от истощения.
Колхоз был бедный, людям ничего не платили, работали за палочки. Мать после войны трудилась дояркой, рабочей садово-огороднической бригады. А я помогал ей зарабатывать эти палочки, особенно в зимне-весенний период, когда на плодовых деревьях собирали насекомых-вредителей.
В 7 лет сам научился играть на гармошке. После войны те, кто возвратился с фронта, устраивали вечеринки. Меня приводили к фронтовикам, чтобы я их развлекал — люди танцевали под мою гармонь, а потом благодарили чем-нибудь съестным.
Я с ранних лет по страшному любил кино, это была моя «болезнь». Когда в деревню привозили кино, для всех наступал большой праздник. Крутили его 4 раза в месяц, большинство лент были немыми. Благодаря кинопередвижке мы увидели и узнали, что такое электросвет, которого в деревне отродясь не было. Не было и радио.
И, конечно же, не было денег на кино. Но я смотрел каждый фильм за то, что помогал киномеханику развесить по деревне афиши, перемотать ленты, принести ведро воды для двигателя. Сегодня никто не вспомнит этих людей, которые «привозили с собой артистов» Жарова, Крючкова, Андреева, Алейникова.
Окончив 10 классов, в 1959 году поступил в Республиканскую Минскую школу киномехаников. Здесь также был избран старостой группы.
По окончании нам, выпускникам, ещё приходилось работать на том допотопном оборудовании, с помощью которого в послевоенные годы сами детьми смотрели кино. До 1965 года во многих деревнях не было ни света, ни радио, ни тем более телевизора. И уже я «привозил» сельчанам любимых всеми Жарова, Крючкова, Андреева, Алейникова, а также уже новых артистов Тихонова, Юматова и многих других. Но и в начале 1960-х кино ещё было роскошью. Нередко в моей профессиональной практике были случаи, когда приезжаешь в деревню, начинаешь продавать билеты, а денег у людей нет. Человек 10–15 зайдут в зал, а 50–80 стоят под дверями, просят «Дядя, пусти!». Но одного-двух можно незаметно пустить. А как быть с остальными?!
В ветковской районной газете обо мне начали писать, когда я ещё учился в 5-м классе, — отметили мой труд как лучшего ученика на заготовке топлива для школы (резали торф). Потом обо мне писала районка как о лучшем киномеханике. Моим начальником тогда был П.М. Бабич — под его руководством я проработал 3 года. В ноябре 1961-го мы с ним поехали в Минск на республиканский форум работников учреждений культуры, где я, как лучший киномеханик, впервые в жизни выступил с большой трибуны.
В мае 1963 года я стал управляющим отделения «Малые Немки» совхоза «Столбунский». Случилось это после того, как П.М. Бабич стал работать инспектором управления сельского хозяйства Гомельского райисполкома. Во время одной из командировок он пришёл ко мне и уговорил оставить кино и пойти в сельское хозяйство (по тому времени — на очень высокую должность!). Вскоре директор совхоза «Столбунский» А.М. Шерстинов представил меня коллективу.
Через некоторое время в ходе реорганизации Малые Немки попали в совхоз «Немки», и здесь по предложению директора хозяйства Якова Веньяминовича Елисеева меня избрали председателем рабочего комитета. Работа получалась. Ветковская районная газета уже писала обо мне как об одном из лучших работников села. Новый совхоз нуждался в кадрах шоферов, и я организовал через Гомельский ДОСААФ подготовку в совхозе, на месте, 30 водителей. Потом инициировал проведение социалистических соревнований среди рабочих полевого цеха, механизаторов, животноводов. В «Немках» были лучшие в районе Красные уголки.
Такую работу председателя рабочего комитета заметил Гомельский обком профсоюза работников сельского хозяйства. В итоге совхоз всегда был обеспечен санаторными путёвками, а я получил несколько грамот за хорошую работу и направление на учёбу в Московскую Высшую школу профсоюзного движения ВЦСПС, где по окончании получил квалификацию экономиста по труду. Кстати, ещё будучи студентом 4-го курса меня избрали секретарём парткома совхоза. На этой должности я также получил несколько Почётных грамот и две медали.
Через некоторое время первый секретарь Ветковского РК КПБ Б.М. Зборовский предложил стать председателем колхоза «Заря». Я отказался. Бронислав Матвеевич порекомендовал подумать и перезвонить. Но вскоре позвонил сам с вопросом «Что решил?». Я ответил, что не готов. Через год Зборовский снова вызвал меня в райком и предложил должность председателя колхоза «Победитель». Я опять отказался.
Прошёл год. Следующий разговор с Брониславом Матвеевичем был серьёзнее предыдущих. В этот раз первый секретарь райкома предложил возглавить совхоз «Дружба», так как директор этого хозяйства уходил работать в райсельхозпрод. Я постоял минут пять, подумал и согласился. Сразу же оформили необходимые документы, и вечером того же дня, не заезжая домой, я на поезде отправился в Минск в сельхозотдел ЦК КПБ и Министерство сельского хозяйства Беларуси на согласование. Домой вернулся директором совхоза «Дружба».
Это хозяйство я не знал. Но после совхоза «Немки», который был на высоте благодаря его директору Я.В. Елисееву, «Дружба» напоминала пропасть. Дело шло к осени, но кормов было заготовлено только прожить, а не привесы получать. Хозяйство с убытками, построек никаких, механизации на фермах практически нет. Из всех хозяйств, а их в Ветковском районе было 24, у нас были самые худшие дороги. Весной, осенью, в мокрое лето даже трактор «Кировец» еле проходил. В работе был только один гусеничный трактор, на котором можно было пахать. У остальных сельхозмашин, чтобы не работать на них с навесными агрегатами, была выведена из строя гидравлика. Имелся кирпичный завод с запасом глины на 2 года… Из каких соображений он строился при отсутствии сырья?! Трудно было. Людей было как в Китае, а бригадиром поставить некого.
Начал я с культуры земледелия, во всех животноводческих сараях поставил транспортёры навозоудаления, перекроил крыши, остеклил окна, построил два зерновых склада, пару КЗС-20, контору, ткацкий цех, для чего приобрёл в Прибалтике кросны. Завершил строительство Дома культуры и в двух населённых пунктах построил клубы с киноустановкой. При мне в Неглюбке появилась асфальтированная дорога, несколько домов, склад запасных частей. Открыл баню, обновил детский сад, реконструировал склад под сортировку семян, где были установлены 10 сортмашин.
И поставил напротив клуба памятник В.И. Ленину, за что получил взыскание: кто-то написал анонимку, что я это сделал без разрешения вышестоящих органов; вопрос этот даже рассматривался на Бюро. …А памятник и сегодня стоит и украшает центр деревни!
Совхоз «Дружба» имел двойное подчинение. Район спрашивал за урожайность зерновых и картофеля, надои молока, привесы КРС и свиней. Москва в лице «Союзсортсемовощ» Министерства сельского хозяйства СССР требовала за элитные семена моркови, свёклы, лука-севка, гороха, цветов тюльпана и однолетних трав. Вскоре выяснилось, что лук-севок и горох на неглюбских землях не приживаются. А вот за семена овощных культур совхоз в дальнейшем не раз получал переходящее Красное знамя. Да и по многим другим основным показателям всегда был в первых рядах среди совхозов района.
Большая работа велась с молодёжью — в нашем сельхозпредприятии была одна из лучших комсомольских организаций района. Проблема с кадрами исчезла.
Большая дружба у «Дружбы» завелась с колхозами Новозыбковского и Красногорского районов Брянской области. Ежегодно росла урожайность зерновых, надои молока, привесы свинины. Увеличивалась зарплата. Наладилась дисциплина. Совхоз занял первое место в районе по размерам получаемой чистой прибыли; рентабельность производства в хозяйстве за 1976 год составила 70 процентов.
После 4 лет работы в Неглюбке мне предложили стать начальником Ветковского управления сельского хозяйства. Я согласился. Но при рассмотрении моих документов секретарь по сельскому хозяйству ЦК КПБ обратил внимание на отсутствие у меня сельскохозяйственного образования. На должность начальника райсельхозпрода не подошёл, но вскоре был избран вторым секретарём РК КПБ.
Накануне этого избрания происходили странные внешне вещи. Дело в том, что о предстоящем повышении я ничего не знал, но догадывался о непростой ситуации вокруг моей персоны из-за частых визитов в совхоз различного уровня начальников. Процесс шёл так: сперва знакомиться с хозяйством в Неглюбку приехал инспектор ЦК КПБ, потом — инструктор ЦК, за ним по очереди — секретарь обкома, член бюро обкома (он же — председатель Комитета народного контроля). Далее меня навестил 2-й секретарь обкома, а в конце приехал 1-й секретарь Ветковского РК КПБ Л.С. Новосёлов и сказал, что я рекомендован на должность 2-го секретаря районного комитета партии. (Кстати, такое изучение кандидатур через некоторое время и я использовал, находясь уже на работе в Министерстве заготовок БССР.)
За три года пребывания на посту 2-го секретаря РК КПБ мне удалось посетить Белорусскую сельхозакадемию и договориться, чтобы для заочного обучения в этом вузе вступительные экзамены принимали в Ветке. Так была создана группа из 30 человек. Студентами стали П.И. Бритов, В.И. Гриньков и многие другие, кто потом возглавил хозяйства района. При моей работе в райкоме партии директором совхоза «Громыки» стал В.Н. Сенькевич, Тихоненко возглавил совхоз «Речки», Чваньков — совхоз «Светиловичи», Н.А. Чварков стал директором совхоза «Дружба», М.К. Белодедов — председателем колхоза «Искра», Солохин — председателем колхоза «Октябрь», П.И. Суглоб был избран председателем колхоза «40 лет Октября», В.Ф. Булубенко назначен директором совхоза «Северный», а Н.С. Богданович стал директором совхоза «Заречный».
В начале 1980 года первый секретарь Ветковского РК КПБ Л.С. Новосёлов предупредил, что в конце года уйдёт со своей должности, и сказал, чтобы я был готов его сменить. Но внезапная болезнь прервала этот процесс: я практически не мог передвигаться, и потому попросил дать работу полегче. Через некоторое время меня пригласил первый секретарь Гомельского обкома КПБ Ю.М. Хусаинов на беседу и сказал: «Если болезнь действительно так серьёзна, то я согласен с вашим решением». И предложил стать начальником управления кадров, быта и подготовки кадров Министерства заготовок БССР. Я согласился.
Во время работы в министерстве я изучал кадры и рекомендовал специалистов на должности директоров и главных специалистов комбинатов хлебопродуктов, комбикормовых заводов, хлебозаводов.
Менялись министры, менялась обстановка. Министр хлебопродуктов Н.С. Якушев направил меня возглавить Республиканский учебный центр подготовки, переподготовки и повышения квалификации кадров массовых профессий. Здесь я отработал почти 15 лет до выхода на заслуженный отдых, но и на пенсии ещё 5 лет руководил Центром. Также по совместительству 12 лет был заместителем декана экономико-правового факультета Белорусского института правоведения.
В своём письме Василий Иванович Войтенков не раз отмечал, что и сегодня с теплотой вспоминает малую родину и с любовью относится к Ветковскому району, работе в котором посвятил 20 лет своей жизни. Ветеран труда родился и вырос на Ветковской земле, здесь до сих пор живут люди, которых знает он и которые хорошо помнят героя нашей публикации. Добрым словом Василий Иванович отмечает В.М. Петришенко, что был у него в хозяйстве секретарём парткома, директора автобазы Н.И. Шведа, директора совхоза «Дружба» Н.А. Чваркова. А ещё В.И. Войтенков был бы рад получить из родных Немков приглашение посетить родной край на День деревни или в день какого другого праздника. Он может многое интересное рассказать тем, кто интересуется былой жизнью района.
Николай ЮРЧЕНКО.