Вход воспрещён ВСЕМ!
Каково первое впечатление человека, оказавшегося на белорусской земле? Засеянные поля, ухоженные и благоустроенные населённые пункты, качественные дороги и прекрасные пейзажи вдоль них. Образ, формировавшийся десятилетиями. Магнитом манят туристов культурные центры республики, памятники архитектуры. И мало кто знает о другой Беларуси, той, что больше двух с половиной десятилетий несёт на себе тёмную печать страшной трагедии…
…Внешне автотрасса на Светиловичи в Ветковском районе Гомельской области не выделяется ничем особым среди сотен ей подобных по всей Беларуси. Обычная дорога с хорошим покрытием и ухоженными обочинами. Однако именно она, как своего рода граница, отрезает Беларусь обычную от совсем иной, запретной. Туда ведут редкие съезды поросшего травой и лесом асфальта. На них — знаки радиационной угрозы, запрещающие любое проникновение. Там нет привычной человеческой жизни. Это — зона отчуждения — страшный след уже далёкого 26-го апреля 1986 года — дня, когда прогремел взрыв четвёртого энергоблока Чернобыльской АЭС.
Ветковский район — один из многих районов Гомельщины, пострадавший от последствий аварии. Большое количество сёл и деревень оказались в зоне обязательного выселения. Некоторые из них позже восстановились, но большинство так и остались жутким памятником трагедии. По данным департамента по ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС Министерства по чрезвычайным ситуациям Республики Беларусь за 2011 год, плотность загрязнения цезием-137 отселённой территории в Ветковском районе составляет от 15 до 70 кюри на квадратный километр.
Свернув на один из обозначенных поворотов, словно оказываешься в другом измерении. Автомобиль медленно плывёт по весьма хорошей дороге, где нет, однако, ни единого следа. Окна наглухо закрыты, в салоне работает рециркуляция воздуха. Лес — источник наибольшего радиоактивного загрязнения, ибо деревья “поднимают” из земли радиоизотопы, создающие приличный радиационный фон.
Сквозь щели асфальта пробивается высокая трава, вокруг — склонившиеся ветви деревьев, словно шатёр, укрывающий от взора полуразрушенные деревянные дома, проросшие молодыми берёзками. В глубине леса остовы кирпичных многоэтажных домов — типовых строений советской эпохи. Сохранились даже дорожные знаки на перекрёстках. Выцветшие и покосившиеся, они как и прежде указывают путь и предупреждают о пешеходных переходах, на которые нога человека не ступала уже четверть века.
То там, то здесь сохранились автобусные остановки. Сейчас они заросли молодой порослью деревьев и мало верится, что когда-то здесь кипела жизнь.
Названия Новые Громыки, Речки, Селицкая и многие другие мало что сейчас скажут представителю молодого поколения. Однако сёла эти, затерянные в лесах Гомельщины, так и стоят немым укором для всего человечества. В полуразрушенных зданиях вьют гнёзда лесные птицы, здесь нет шума машин и звонкого детского смеха на улицах, а открытые ворота дома уже никогда не дождутся своего хозяина.
Ступив на заражённую радиацией землю, испытываешь смешанные чувства. Здесь понимаешь весь ужас трагедии Чернобыля, задумываешься о бренности человеческого бытия. И в то же время видишь яркое солнце, щебет птиц, прекрасные молодые сосёнки, настолько пышные, что подобных ранее нигде видеть не приходилось, и даже не верится, что вокруг на много километров ни одной человеческой души, мобильная связь давно уже не работает, а навигатор автомобиля потерял дорогу. Однако даже в этом мире буйства живой природы и мёртвых камней есть человеческая жизнь. Сосредоточена она, правда, лишь на самых границах зоны отселения.
Совершенно случайно стал свидетелем, как проворные местные мужички на старенькой “Газели” активно погружали в кузов кирпич с одного из ближайших к окраине зоны зданий. Что их побудило брать стройматериал, содержание радиоактивных частиц в котором в десятки, а может и в сотни раз превышает допустимые нормы? Сложный вопрос. Скорее всего, просто наша жизнь, становящаяся всё дороже. Ведь приобретать стройматериалы попросту многим не по карману. Вот и рискуют здоровьем, надеясь сэкономить.
Но есть у зоны и другая сторона жизни. С ней я столкнулся дважды в поездке. На многих дорогах, ведущих в чернобыльское никуда, сохранились старые памятники воинам, павшим в годы войны. И на них — совсем свежая краска, окошенная вокруг трава, а у постамента — совсем свежие цветы! Вот что значит национальное сознание, уважение к героической истории, великому подвигу солдата-освободителя! Человек не бросил святые для каждого белоруса места, ухаживает за ними, помнит о них.
Большую часть жизни прожив в России, я часто наблюдал картину, что памятники павшим благоустраиваются лишь к приближению праздников. Оно и понятно — приезжает начальство, говорятся высокие речи, собирается торжественный митинг. В зону отчуждения же не придёт никто. Здесь вряд ли ступит нога туриста или простого случайного путника, никто не придёт на торжественные митинги. Но место это живо. Живёт оно, пока жива память народная. В этом и есть победа души людской над смертоносными последствиями крупнейшей техногенной катастрофы, жизни над смертью.
Таким же источником жизни можно считать и сёла, которые возрождаются. К ним можно отнести Светиловичи, Железники и другие, в которые спустя много лет вернулись люди. Здесь вновь начала кипеть жизнь, работают школы и детские сады, а на улицах раздаётся детский смех. Им, ребятам и девчатам, порой невдомёк, что окружает их, что было задолго до их рождения, и что всего в нескольких километрах от их детского сада стоит примерно такой же, который уже никогда не откроет свои двери для ребятни, а игрушки, валяющиеся на полу, лежат там уже более 25 лет, напитанные всеуничтожающим ядом радиации. Они просто радуются жизни, смотря на мир доверчивыми глазами. А задача взрослых — оправдать это доверие, дать им мир и благополучие. И не допустить повторения страшной истории.
Георгий САРКИСЯН, Голос Ветковщины.